Е.С. Роговер. Больше чем поэт. Глава 1.
Истоки (Родословная поэта)

Род Раевских имеет долгую и славную историю. Ещё в 1526 году Иван Степанович Раевский поселился на землях Руси, приехав сюда из Польши. И с тех пор род Раевских получает широкое разветвление и интенсивное укоренение на русских землях.
Один из представителей знаменитой фамилии – Николай Николаевич Раевский проживал в имении Болтышка Киевской губернии. В своё время он участвовал в войнах России с Турцией (1788–1790 и 1810–1811), Польшей (1792–1794), Ираном (1796), Францией (1805–1807) и Швецией (1808–1809), служил при Г. А. Потёмкине. Будучи генералом от кавалерии, стал видным участником героических сражений в пору 1812 года. Во время Отечественной войны он командовал 7-м пехотным корпусом, отличившимся при обороне Смоленска. На Бородинском поле он руководил важнейшим пунктом русской армии – «Курганной батареей», позже получившей его имя, и под Малоярославцем. В бою под Дашковкой Николай Раевский повёл в атаку перед войсками двух своих сыновей, о чем поведал в «Певце во стане русских воинов» В. А. Жуковский:

Раевский, слава наших дней,
Хвала! Перед рядами
Он первый грудь против мечей
С отважными сынами¹.

Позже Н. Н. Раевский участвовал в освободительном походе русской армии 1813–1814 годов в Париж, командовал IV армейским корпусом, дислоцированным в Киеве, был членом Государственного Совета (с 1826 года). С ним был хорошо знаком А. С. Пушкин ещё с того времени, когда он до ссылки жил в Петербурге. А в начале июня 1820 года, направляясь со своей семьей на Кавказ, прославленный генерал заехал в Екатеринослав и, выхлопотав разрешение И. Н. Инзова, пригласил с собой в увлекательную поездку молодого Пушкина. Поэт провёл с Раевскими два месяца на Кавказских водах и проехал с ними через Тамань и Керчь в Гурзуф, что обогатило его множеством впечатлений и поэтических тем и сблизило его с замечательной семьей. В одном из писем к брату Пушкин писал о Раевском-старшем: «Я не видал в нём героя, славу русского войска. Я в нём любил человека с ясным умом, с простой, прекрасною душою, снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина… Суди, был ли я счастлив: свободная жизнь в кругу милого семейства, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался…»².
Общение поэта с генералом Раевским продолжалось и в Крыму (август–сентябрь 1820 года), и в Каменке (ноябрь того же года), в Киеве (январь–февраль 1821 года), и в Кишиневе (июль 1821 года), а позже – в Москве и Петербурге (1829 год).
В доме Н. Н. Раевского в Киеве происходили встречи членов Южного общества декабристов. Но сам генерал не принадлежал к тайному обществу. Как рассказывает И. Якушкин, Раевский, подозревая существование тайной организации, «смотрел с напряжённым любопытством на всё, происходящее вокруг него… В последний вечер Орлов, В. Л. Давыдов, Охотников и я договорились так действовать, чтобы сбить с толку Раевского насчёт того, принадлежали ли мы к тайному обществу или нет. Для большего порядка в наших прениях был выбран президент Раевский. С полушутливым и с полуважным видом он управлял общим разговором ‹…›, спросив слова у президента, я старался доказать, что в России совершенно невозможно существование тайного общества, которое могло бы быть хоть сколько-нибудь полезно. Раевский стал мне доказывать противное и исчислил все случаи, в которых тайное общество могло бы действовать с успехом и пользой…»³.
Но к декабристам принадлежали зятья Н. Н. Раевского: С. Г. Волконский (женатый на дочери генерала – М. Н. Раевской) и М. Ф. Орлов (женатый на другой его дочери – Екатерине) и двоюродный брат В. Л. Давыдов. Связаны с декабристами были и сыновья – Николай и Александр Раевские.
От главы семейства Пушкин наслушался рассказов о Екатерине II, про нравы XVIII века и войну 1812 года⁴.
Умер Н. Н. Раевский в 1829 году и был похоронен в селе Разумовке, находящейся ныне в Александровском районе Кировоградской области. Замечательный живописный портрет Н. Н. Раевского–старшего выполнил художник Д. Доу, гравировальный портрет создал в 1812 году С. Карделли⁵.
В связи со смертью Н. Н. Раевского Пушкин отозвался на его биографию, составленную М. Ф. Орловым, своей заметкой в «Литературной газете». В письме к Бенкендорфу от 18 января 1830 года, хлопоча о пенсии вдове генерала, Пушкин назвал его «героем 1812 года, великим человеком»⁶.
С общественным движением эпохи было тесно связано имя другого Раевского – Владимира Федосеевича (1795–1872). Выпускник Благородного пансиона при Московском университете, участник Отечественной войны, он входил в «Союз благоденствия», затем в Южную думу. Занимался пропагандой в войсках, будучи майором 32-го егерского полка. Один из руководителей бессарабской ячейки Союза благоденствия, он вел агитацию среди солдат и юнкеров в дивизионной школе, которую возглавлял в течение длительного времени. В. Ф. Раевский тоже тесно общался с Пушкиным. Их сближало пребывание в масонской ложе «Овидий» и поэтическое творчество (Раевский начал печататься в 1815 году), широта и общность интересов, частые встречи у М. Ф. Орлова, И. П. Липранди и в кишиневском обществе, увлечение историей, искренность дружеских отношений. Хотя Раевский примыкал к группе Катенина и архаистам и его литературные позиции отличались от принципов, разделявшихся Пушкиным, что приводило их к горячим спорам, но великий поэт прислушивался к суждениям оппонента и высоко ценил его стихи («Смеюсь и плачу», «Сатиру на нравы») и публицистику⁷. Споры друзей, часто очень горячие, были плодотворны для обоих⁸. Именно Пушкин сумел предупредить В. Раевского о предстоящем обыске, что позволило последнему уничтожить улики и документы.
6 февраля 1822 года Владимир Федосеевич был арестован и заключен в Тираспольскую тюрьму, где содержался около шести лет и где проявил исключительную стойкость и самообладание, заслужив наименование «первого декабриста» и несгибаемого «спартанца», как называл его Пушкин. Большое впечатление на автора «Вольности» произвели стихи Раевского, созданные в тюремных условиях: «К друзьям» и «Певец в темнице». Пушкин откликнулся на эти стихи Раевского своими строками, сохранившимися в набросках незаконченного стихотворения «Не тем горжусь я, мой певец…». Пушкин, обращаясь к заключенному, писал:

Ты прав, мой друг, напрасно я презрел
Дары природы благосклонной.
Я знал досуг, беспечных муз удел
И наслажденья лени сонной…

Пушкин, внимая призыву Раевского, готов был пересмотреть идеалы и принципы своей прежней жизни.
По рукам ходили знаменитые строки заключенного, призывающие к верности избранному пути, гражданственности и мужеству:

Скажите от меня Орлову,
Что я судьбу свою сурову
С терпеньем мраморным сносил!
Нигде себе не изменил…

Стихи эти произвели сильнейшее впечатление на Пушкина⁹ и получили ряд откликов в последующие годы.
После длительного тюремного заключения Раевский был сослан в далёкую Сибирь (село Олонки Иркутской губернии), где и прожил до конца жизни. Его стихи, созданные на поселении – «Дума», «Дочери», «Предсмертная дума» – свидетельствуют о прежней несокрушимости поэта и верности свободолюбивым идеалам. Скончался В. Ф. Раевский 8 июля 1872 года.
Вернёмся к той ветви Раевских, ведущей фигурой которой был генерал, прославленный герой 1812 года. Его сыновья тоже оставили свой заметный след в истории и литературе.
Старший его сын – Александр Николаевич Раевский – был воспитанником Благородного пансиона при Московском университете, затем участником Отечественной войны, с мая 1807 года имел чин полковника, с января 1826 года служил камергером. Худощавый молодой человек внешностью своей напоминал Вольтера. Его помнили как всегдашнего адъютанта то у М. С. Воронцова, затем у И. В. Васильчикова, при наместнике Кавказа А. П. Ермолове. При этом он слыл скептиком и «нигилистом», мистификатором и демонической личностью, широко образованной, остроумной и даровитой. Судьба неоднократно сводила Александра Раевского с Пушкиным, который общался с ним на Северном Кавказе и Крыму, Каменке и Киеве, Одессе и Москве. Пушкина он привлекал своей разочарованностью и жестокостью, себялюбием и цинизмом. Поэт запечатлел его облик в стихотворениях «Демон» (1823), «Коварность» (1824) и «Ангел» (1827) и дал ему прозвище «Мельмот». Считается также, что Александр Раевский стал прообразом Онегина¹⁰.
За причастность к декабристскому движению А. Н. Раевский в 1826 году был арестован, но вскоре был, как отмечает В. Г. Базанов, освобождён с «очистительным аттестатом». Его арест и заключение в крепость вызвали искреннее беспокойство Пушкина, которое он выражал в письме к Антону Дельвигу.
Позже по донесению графа М. С. Воронцова за недостойное поведение Александр Раевский был выслан в Полтаву. Скончался Раевский 23 октября 1868 года.
Младший сын прославленного генерала – Николай Николаевич – также был участником войны 1812 года. В последующие годы он служил ротмистром в Гусарском полку в Царском Селе, где с ним познакомился Пушкин. Благодаря Николаю Раевскому-младшему поэт принял участие в поездке с его семейством на Кавказ, а позже, опять-таки благодаря Раевскому, тогдашнему командиру Нижегородского драгунского полка на Кавказе, Пушкин в 1829 году получил разрешение участвовать в походе русской армии против турок. Образ Николая Раевского не был запечатлен Пушкиным в стихах непосредственно, но целый ряд произведений поэта был посвящен именно ему: поэма «Кавказский пленник», стихотворение «Андрей Шенье», отрывок из «Братьев-разбойников». Именно Николай Раевский-младший побудил А. С. Пушкина написать поэму «Бахчисарайский фонтан». Замысел «Бориса Годунова» кристаллизовался в дружеских общениях с Николаем Раевским, что отразилось в двух предисловиях к трагедии (1825 и 1829 гг.). У младшего сына прославленного генерала успешно складывалась военная карьера. В 1823 году он был уже полковником, с 1829 года – генерал-майором, позже – начальником 1-го отделения Черноморской береговой линии и генерал-лейтенантом.
Частые встречи и беседы Пушкина с Раевским в Закавказье отразились в «Путешествии в Арзрум». Вместе друзья переводили Байрона на русский язык. За «излишнюю близость» с подчинёнными ему сосланными декабристами Николай Раевский в 1829 году был отрешён от службы. Но встречи с Александром Пушкиным продолжались, о чем сохранились свидетельства современников (П. Вяземского, П. Граббе)¹¹, а письма сестёр – Екатерины и Елены Раевских к брату Николаю содержат частые упоминания о произведениях поэта: «Борисе Годунове», «Графе Нулине» и других произведениях¹².
В 1832 году Николай Раевский был переведен в Курск. Скончался он в 1843 году, прожив всего 42 года.
Ещё более известна младшая дочь генерала Раевского, сестра Александра и Николая – Мария Николаевна Раевская. Прежде всего её прославил подвиг самоотвержения и верности. В 1825 году (11 января) она вышла замуж за генерала С. Г. Волконского, декабриста. Когда разразилась катастрофа 14 декабря и Волконский был сослан вместе с другими участниками восстания на каторгу в Сибирь, Мария Николаевна решительно последовала за мужем, лишившись тем самым всех прав и состояния, в том числе и права взять с собой родившегося ребёнка. В своём письме к В. Ф. Вяземской от 19 октября 1830 года она пишет о трудностях своей сибирской жизни, но при этом добавляет: «… я наконец могу Вам сказать, что полностью разделяю участь Сергея: я достигла этой единственной цели своего существования»¹³.
Преодолевая все сложности быта, Мария Николаевна старается остаться на высоком уровне просвещения и образованности. В письме к З. А. Волконской от 25 декабря 1831 года она сообщает, что читает «Британское обозрение» и несколько русских журналов, что овладевает исторической наукой, изучает произведения Гизо и Тьерри, имеющиеся в её распоряжении, и увлекается поэзией В. Гюго и А. Мицкевича.
Отец М. Н. Раевской-Волконской, умирая, назвал её самой удивительной женщиной, которую он знал в жизни.
Прославила Марию Николаевну Раевскую и преданная дружба с Пушкиным. Сергей Волконский писал поэту в 1824 году: «Имев опыты Вашей ко мне дружбы и уверен будучи, что всякое доброе о мне известие будет вам приятным, уведомляю вас о помолвке моей с Марией Николаевной Раевской. Не буду вам говорить о моем щастии, будущая моя жена была вам известна»¹⁴.
Действительно, Пушкин знал М. Раевскую ещё девочкой по Петербургу (1817–1820 гг.), потом видел её в Киеве и Екатеринославе, участвовал в совместной поездке семьи Раевских на Кавказ и Крым в 1820 году. Позже М. Н. Раевская рассказала в своих воспоминаниях, как «завидев море, мы приказали остановиться, вышли из кареты и всей гурьбой бросились любоваться морем. Оно было покрыто волнами и, не подозревая, что поэт шел за нами, я стала забавляться тем, что бегала за волной, а когда она настигала меня, я убегала от неё ‹…› Пушкин нашел, что эта картина была очень грациозна, и, поэтизируя детскую шалость, записал прелестные стихи; мне было тогда лишь 15 лет:

Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к её ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!»¹⁵

Речь идёт о 33-ей строфе первой части «Евгения Онегина». Впоследствии М. Н. Раевская встречалась с Пушкиным в Кишинёве (1821) и Одессе (1822), Петербурге и Москве (1826). Некоторые исследователи (П. Е. Щеголев и др.) связывали с Марией Раевской «утаенную любовь» Пушкина и такие его стихотворения, как «Редеет облаков летучая гряда» (1820), «Таврида» (1822), «Ненастный день потух» (1824), «Буря» («Ты видел деву на скале»), (1825), «Не пой, красавица, при мне…» (1828), «На холмах Грузии» (1829), а также посвящение поэмы «Полтава». По утверждению Г. Олизара, Пушкин и поэму «Бахчисарайский фонтан» написал «для Марии Раевской»¹⁶.
Когда в 1828 году умер ребёнок Раевской (Волконской), оставленный ею у свекрови, Пушкин посвятил его памяти эпитафию, четверостишие, которое генерал Раевский переслал ей в Нерчинск. В письме к отцу от 11 мая 1829 года она благодарила Пушкина за «слова утешения материнскому горю, которые он смог найти, – выражение его таланта и умение чувствовать»¹⁷.
Сохранилось несколько высказываний М. Н. Раевской (Волконской) о произведениях великого поэта, которые отличаются удивительной проницательностью и глубиной. К ним относятся меткие отзывы о «Борисе Годунове», «Повестях Белкина» и других пушкинских творениях¹⁸. В своих «Записках» М. Н. Волконская оставила много ценных свидетельств о Пушкине, прекрасный литературный портрет поэта. Но в этих воспоминаниях предстаёт и великолепный образ самой Марии Николаевны, замечательной русской женщины, позже воспетой Н. А. Некрасовым¹⁹.
Нескольких Раевских мы встречаем, соприкасаясь с биографией М. Ю. Лермонтова.
Николай Павлович Раевский был офицером Навагинского пехотного полка и участвовал в экспедиции против горцев. Позже он оказался в Тенгинском пехотном полку, где нередко встречался с автором «Мцыри», а затем сблизился с ним. Он оставил воспоминания о Пятигорске времён пребывания там Лермонтова, о характере взаимоотношений поэта с сослуживцами и посетителями курорта, а главное – о дуэли Лермонтова. Рассказ его был записан С. Желиховской и опубликован в «Ниве» в 1885 году²⁰. Родственник Лермонтова Э. Шан-Гирей дал положительную оценку этим мемуарам²¹.
Раевский Святослав Афанасьевич (1808–1876) тоже имел отношение к Лермонтову. Более того, он был близким другом поэта, начиная с 1827 года, когда Лермонтов приехал в Москву и стал заниматься с домашним учителем, готовясь поступать в Московский университетский пансион, а Раевский тогда же окончил нравственно-политическое отделение Московского университета. Относясь негативно к существующему в стране режиму, С. А. Раевский помог Лермонтову по достоинству оценить восстание декабристов и оказал воздействие на формирование его общественно-политических взглядов²². Позже С. А. Раевский участвовал в работе поэта над романом «Княгиня Лиговская» и в хлопотах о прохождении через цензуру драмы «Маскарад». В 1837 году он активно распространял знаменитое лермонтовское стихотворение «Смерть поэта», за что подвергся преследованиям и был выслан в Олонецкую губернию.
Находясь в Петрозаводске, он содействовал созданию газеты «Олонецкие губернские ведомости», собирал этнографические материалы, переписывался с Лермонтовым. Получив в 1838 году освобождение от ссылки, возвратился в Петербург, где продолжал встречаться с поэтом. Служа чиновником в Ставрополе, Раевский мог вновь видеться с Лермонтовым на Кавказе. Сохранились шесть писем Лермонтова к Раевскому и акварельный портрет Святослава Раевского работы М. Ю. Лермонтова 1836–1837 годов.
Во второй половине XIX века заявляют о себе Раевские-разночинцы. Так, Аркадий Александрович Раевский (1848–1916) становится известным ветеринарным врачом, одним из организаторов ветеринарного просвещения в России. Ему довелось окончить в 1871 году в Петербурге Медико-хирургическую академию, в которой в 1879 году он стал профессором. Через пять лет он переезжает в Харьков и возглавляет Харьковский ветеринарный институт, где выполняет ряд значительных работ по вопросам ветеринарной микробиологии и гистологии. В основанной им бактериологической станции производились вакцины против сибирской язвы. А. А. Раевский глубоко интересовался классической и современной литературой, о чём сохранились воспоминания его сослуживцев.
Как видим, Раевские, о которых мы говорили, были прочно связаны или с общественным движением в России, или с героическими страницами её истории. Одновременно они так или иначе соприкасались с литературой, в частности с личностью и творчеством Пушкина и Лермонтова. Эта причастность к русской словесности будет у многих Раевских сохраняться и позже.
Подтверждением этой тенденции может служить творчество Николая Алексеевича Раевского. Он автор художественных повестей «Джафар и Джан» и «Последняя любовь поэта», ставших популярными среди читателей. Будучи переведенной на чешский язык, первая из повестей была издана в Праге, заслужив любовь здешних любителей литературы. Но более известен Н. А. Раевский как пытливый ученый-исследователь, причем опять-таки жизни и творчества Пушкина и его окружения. Ещё в 1962 году вышла серьезная работа автора, названная «В замке А. Н. Фризенгоф-Гончаровой»²³. Н. А. Раевский сообщает здесь о своих первых пушкинских находках, относящихся к 1933 году и связанных с личностью дочери любимой свояченицы Пушкина Ази Гончаровой, племянницы Натальи Николаевны, а также с реликвиями замка Бродяны.
Через три года Н. А. Раевский выпустил в Алма-Ате книгу «Если заговорят портреты», которая явилась предварительным сообщением о пушкиноведческих поисках и находках автора в дореволюционной Чехословакии. Читатели нашли ценные разыскания, относящиеся к семейству Фикельмонов, имевших близкое касательство к судьбе А. С. Пушкина.
В 1974 году из печати вышла новая книга Н. А. Раевского «Портреты заговорили»²⁴, куда вошли наряду с уже опубликованными ранее новые материалы. Они явились результатом очередных поисков автора и значимых для него встреч с пушкинистами Ленинграда и Москвы. Здесь впервые публикуются ценные иноязычные документы, переведенные Раевским; особый интерес представляют письма Александра I к внучке М. И. Кутузова Д. Ф. Фикельмон и её матери Е. М. Хитрово. Заслуживают внимания материалы архивов князей Шварценберг в чешском городе Тшебони, архивов русских светских женщин пушкинского времени и иностранных дипломатов, аккредитованных в Петербурге. «Мне удалось, живя за границей, – пишет автор книги, – завязать ряд знакомств в той среде, в которую попали за рубежом пушкинские материалы. Я считал, что, разыскивая их, по мере сил выполняю свой долг перед русской культурой, перед светлой памятью гения, так рано от нас ушедшего»²⁵.
Увлекательность и напряженность сюжета, близкого к интеллектуальному детективу, сочетается в этой книге с вниманием к частным подробностям быта, поскольку, как считает автор, «в жизни Пушкина малозначительного нет»²⁶. Особое внимание Н. А. Раевский уделяет портретам современников Пушкина, которые под пером автора действительно «заговорили».
Интересна и судьба самого Н. А. Раевского, который перед тем, как стать советским гражданином, два месяца находился у гитлеровцев в тюрьме, а потом получил запрет выезжать из Праги. Любопытны суждения автора о том, что первоосновой сцены ранения князя Андрея в «Войне и мире» явился реальный подвиг Федора Тизенгаузена, отца Дарьи Федоровны Фикельмон, а история замужества Татьяны Лариной имеет источником замужество графини Фикельмон. Большую ценность представляет находка в Юсуповском дворце 26 писем Пушкина к Е. М. Хитрово и Ф. Тизенгаузена, находка, на которую опирается Н. А. Раевский.
Весьма любопытно, что одна из ветвей Раевских оказалась причастной к науке и технике.
Раевский Александр Сергеевич (1872–1924) был учёным в области паровозостроения. Работал в техническом отделе службы движения Московско-Курской железной дороги. С 1900 года он был конструктором Харьковского паровозостроительного завода, а с 1910 года – Путиловского завода в Петербурге. С 1920 года он профессор Петроградского политехнического института, где спроектировал кузов и ходовую часть первого в СССР тепловоза.
Георгий Владимирович Раевский (1909–1975) был ученым в области сварных конструкций, доктором технических наук. Он работал на строительстве завода «Запорожсталь», а с 1936 года – в Институте электросварки имени Е. О. Патона. За труды в области сварных конструкций он был награждён в 1958 году Ленинской премией.
Александр Николаевич Раевский (1891–1971 гг.) – видный психолог, один из основоположников советской психологической науки. Преподавал психологию в Киевском университете, начиная с 1917 года. Он автор трудов по методологии психологической науки и психологии речи. В 1925 году стал профессором, а в 1945 – заведующим кафедрой психологии.
Раевские активно проявили себя и в сфере искусства. Так, Мария Дмитриевна Раевская (1840–1912) обучалась в Дрездене изобразительному искусству и стала видным живописцем. М. Д. Раевская – первая женщина в России, которой петербургская Академия Художеств присвоила звание художника. Это случилось в 1868 году. Она автор «Азбуки рисования для семьи и школы» (1879), создатель «Автопортрета» и картины «Смерть крестьянина» (1868).
Иосиф Моисеевич Раевский (1900–1972) ярко проявил себя как актёр, режиссёр и педагог. В годы Гражданской войны служил в театре политотдела 1-й армии Восточного фронта. Работал во 2-й Студии МХАТа, позже стал режиссёром МХАТа. Как актёр он играл главным образом камерные, остро характерные роли: мистера Кросса из «Битвы жизни» Ч. Диккенса, Костылёва («На дне» М. Горького), японца («Бронепоезд 14-69»), мистера Перкера («Пиквикский клуб» по Ч. Диккенсу) и др. Как режиссёр И. М. Раевский поставил «Достигаева и других» (совместно с Л. М. Леонидовым), «Фронт» (совместно с Н. П. Хмелёвым, Б. Н. Ливановым, М. М. Яншиным), «Мещане» (совместно с М. Н. Кедровым и С. К. Блинниковым), «Разлом» (совместно с В. Я. Станицыным), «Кремлёвские куранты» (совместно с М. О. Кнебель и В. П. Марковым), «Чайку» (совместно с В. Я. Станицыным), «Милый лжец» Д. Килти и др.
Ряд спектаклей он поставил в Белорусском театре имени Янки Купалы, театре имени Якуба Коласа, с 1932 года преподавал в ГИТИСе (в качестве профессора с 1939 года), где подготовил осетинский, кабардинский и другие национальные коллективы. В 1968 году получил звание народного артиста СССР.
Назовём также Игоря Ивановича Раевского, дирижёра государственного академического хора имени А. В. Свешникова, народного артиста России. Сравнительно недавно придя в этот хор, Раевский столкнулся с консерватизмом и сопротивлением, поскольку исполнители выросли на традициях А. В. Свешникова (1890–1980 гг.), И. Г. Агафонникова, Е. С. Тытянко. И первые два года, как рассказал дирижёр в своём интервью, «прошли в борьбе»²⁷. Но эту борьбу музыкант выдержал и ныне сколотил интересный хоровой коллектив. В судьбе И. И. Раевского сказались трудовые семейные традиции (его отец был потомственным рабочим, потом – профессиональным военным, Героем Советского Союза, мать была воспитательницей) и опыт по формированию творческих организаций: ансамбля Военно-воздушных сил в Германии, музыкального коллектива в Чехословакии и в Центральной группе наших войск. Ныне хор имени А. В. Свешникова под руководством И. И. Раевского выступает на Больших хоровых соборах, ежегодных Днях славянской письменности и культуры, поёт в различных городах: Коломне, Ханты-Мансийске и других.
Особой ветвью многочисленной династии Раевских стала ветвь священнослужителей. Она издалека, но непосредственно ведёт к герою нашего повествования. Звенья этой ветви основательно описала Е. Сакс, поместив в газете «Русь» материалы под общим заголовком «Другие Раевские»²⁸.
Согласно данным этой публикации, в церковных ведомостях Новгородской епархии в период царствования Екатерины II упоминается имя Иоанна Раевского. Он служил пономарем в деревенской церкви и намеревался всех своих сыновей сделать священниками. Семейные планы Иоанна осуществились.
Его сын Адриан Иоаннович Раевский окончил Новгородскую духовную семинарию в 1845 году и был рукоположен в священника Троицкой церкви села Ротково Кирилловского уезда Новгородской губернии. В 1872 году он был определён в священника Петропавловской церкви того же уезда, а через три месяца перемещён священником в Чужераменскую церковь Воскресения Христа. За службу был пожалован бронзовым крестом на Владимирской ленте. Погиб о. Адриан при невыясненных обстоятельствах и был похоронен при церкви на погосте.
Один из его троих сыновей – Василий Адрианович Раевский – окончил Новгородскую духовную семинарию в 1871 году, с назначением в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Но после окончания Академии со степенью кандидата вернулся в родную семинарию, где 35 лет служил преподавателем немецкого языка, педагогики, философии и психологии. Он создал «Учебник истории философии», «Записки по психологии», трудился над книгой «Начальные основания философии», но преждевременная смерть в 1910 году прервала его работу. Могила его на кладбище Антониева монастыря в Новгороде не сохранилась.
Сын Василия Адриановича – Павел Васильевич Раевский – родился 8 июня 1877 года в Новгороде. Он, как и его отец, окончил Новгородскую семинарию, а потом – Петербургскую Духовную Академию. Ему была присуждена степень кандидата богословия на основании выполненной им работы «Главные течения в православной русской церкви за время царствования Екатерины I и Петра II». Параллельно с Академией о. Павел учился в Археологическом институте в Петербурге, по окончании которого получил звание действительного члена этого института. Когда Павел Раевский учился в Академии, ему как студенту было поручено возглавлять делегацию на чествовании Иоанна Кронштадтского в Андреевском соборе г. Кронштадта 19 октября 1901 года. В 1904 году о. Павел стал настоятелем церкви Иоанна Предтечи и руководителем Братства трезвости. В этот период устанавливаются тесные отношения его с мыслителями и писателями С. Булгаковым, Н. Бердяевым, В. Розановым, А. Кони, Д. Мережковским, З. Гиппиус.
Е. Сакс приводит названия рубрик, под которыми рассказывалось в печати тех лет о церковной и просветительской деятельности о. Павла: «Божий улей», «Истинный пастырь Христова стада», «Какой нужен пастырь»²⁹. Деятельность Павла Раевского была обширна: он был с 1915 года настоятелем церкви Спаса Происхождения Честных Древ Креста Господня («Тихвинской»), почётным настоятелем церкви Иоанна Богослова, построенной им на его деньги, с 1923 по 1926 гг. – настоятелем церкви Воскресения Христова, с 1926 по 1927 гг. – настоятелем Храма Пресвятой Троицы. Его избирают постоянным членом Синода, назначают ректором Высшего Богословского института, посвящают (в 1927 году) в сан епископа. Похоронен он на Серафимовском кладбище Петербурга.
Следует упомянуть и двух братьев Павла Васильевича Раевского. Николай Васильевич Раевский, окончив Новгородскую духовную семинарию в 1902 году, преподавал в школе при этой семинарии. В следующем году он был рукоположен в сан священника. Примечательно, что он открыто выступал против еврейских погромов, за что навлёк на себя ненависть чёрной сотни. По ложному доносу его судили и приговорили к заключению в Петропавловскую церковь. Родные и прихожане начали хлопотать за невиновного и добились вердикта Государя об освобождении. Консистория, однако, была неумолима, и отца Николая отправили в захудалый деревенский приход. Уже после революции, во время гражданской войны последовала звериная расправа со стороны красных, занявших село, где служил отец Николай. Изуродованное тело убитого священника было брошено в канаву³⁰.
Василий Васильевич Раевский – другой брат Павла Васльевича. Он окончил ту же Новгородскую семинарию в 1909 году, а затем – Петербургскую духовную академию в 1913 году, получив степень кандидата богословия. С 1914 года преподавал в Тихвинском духовном училище, а с 1923 года был настоятелем церкви Ильи Пророка на Пороховых. Будучи высланным из Ленинграда в 1935 году, служил в Казанской церкви г. Луги. В годы Отечественной войны участвовал в действующей армии рядовым солдатом. После окончания войны руководил восстановительными работами в Смоленской церкви и часовне Ксении Блаженной. Служил в церквях Красного Села, Гатчины, Ленинграда (на Волковом кладбище и во Владимирском соборе). Василий Васильевич активно защищал религию и церковь в пору гонения на них в годы хрущевского правления.
Сын Павла Васльевича Раевского – Павел Павлович Раевский – избрал другой жизненный путь. Он родился в 1921 году. Окончил Ленинградский педагогический институт имени А. И. Герцена, а затем – Ленинградский государственный университет. Преподавал русский язык, литературу и историю в различных учебных заведениях Ленинграда, в частности в физкультурном техникуме, Военно-Морском училище в Ораниенбауме. Был почётным мастером спорта по гимнастике. Когда началась великая Отечественная война, он одним из первых ушел добровольцем на фронт и был в рядах народного ополчения Октябрьской дивизии. Был награждён пятнадцатью правительственными наградами, в ряду которых – орден Славы и орден Отечественной войны I степени. Защищая Ленинград, стал инвалидом I группы, получил серьёзные ранения и увечья. В послевоенное время работал преподавателем, а затем начальником цикла в Военно-морской академии имени Макарова. Был автором исторического повествования о графах Стенбок-Ферморах, видных сподвижниках Петра Великого. Умер в 1995 году.
Сыном Павла Павловича Раевского является ныне здравствующий Евгений Павлович Раевский – выдающийся русский поэт и общественный деятель, речь о котором пойдёт в следующих главах книги.
Таковы корни и истоки героя нашей книги, уходящие в глубь российской истории. Своей богатой и разветвлённой родословной поэт по праву может гордиться. От своих предков Евгений Павлович воспринял поразительную активность и подвижничество, организаторские способности, неприятие зла в различных его формах, чувство подлинной веры в добро и справедливость, служение воинскому и гражданскому долгу, преданность русской поэзии и не остывающий интерес к отечественному искусству.
Несомненно, дети и внуки нашего героя ещё проявят себя в различных областях научной, творческой и общественной жизни современной России.

Следующая глава Монография Е.С. Роговера
«Больше чем поэт»