ОтзывыМонография Е.С. Роговера«Больше чем поэт» Статьи и рецензии Поэтические посвящения, пародии, эпиграммы Отзывы читателей |
«И женщину он выпьет, словно мёд…»
(В эротическом раю Евгения Раевского)
Мы все хорошо усвоили известную мысль о том, что «поэт в России – больше, чем поэт». В недалёком и относительно далёком прошлом её на разные лады примеряли к так называемой «гражданственной» лирике. Кавычки в этом слове поставлены не для того, чтобы как-то посмеяться над социально-политическим пафосом поэзии такого рода, а с иной целью, о которой – ниже.
А сегодня перед нами вопрос совершенно другого свойства: а может ли быть в России поэт, так сказать, «обычный»? Не «больше», чем поэт, не депутат Думы, не «новый русский», не «пламенный трибун» – а просто поэт, такой, как, скажем, А. Фет или А. Блок, И. Северянин или М. Кузмин? Ей-богу, до чёртиков надоели бесконечные рифмованные лозунги, за которыми не поэзия, а пустая душа газетного репортера, «откликающегося» на что-то такое и этакое… В этом смысле я и беру слово «гражданская» применительно к лирике в кавычки.
К счастью, всему своё время. В том числе не только уклоняться от объятий, как сказано в Писании, но время – и обнимать тоже.
Вспомним-ка пушкинское:
Зависеть от царя, зависеть от народа –
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Не все ли нам равно? Бог с ними.Никому
Отчёта не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…
Вот и Евгений Раевский таков же. Это просто здорово. Ведь за громкой фразой чаще всего – пустая риторика, если не откровенное лицемерие. В своё время А. Межиров всё кричал: «Коммунисты, вперёд! Коммунисты, вперёд!», а потом сам убил человека да и драпанул за границу. Попробуй, определи, где тут «перёд», а где «зад».
А вот когда поэт пишет в стихотворении с многознаменательным заголовком «Сонет женской груди»:
Два чутких холмика, два трепета святых,
Теплом пикантным льнущих к поцелую,
Две сказочных волны боготворю я
В источнике надежд и чувств моих,
то не верить ему я не могу. Здесь содержательность не мнимая – она действительно от чувства, от души, внутреннего сокрытого тепла, наполняющего строки.
Бессодержателен разговор на тему, что «должна», а что не «должна» делать поэзия. Со времен Вольтера мы твёрдо знаем, что все жанры хороши, кроме скучного, и уж в чём-чём, а в скуке упрекнуть Е. Раевского невозможно. Более того, несмотря на то, что подавляющая часть его стихов последних лет посвящена одной теме (но какой – Любви!), читаются они, можно сказать, на одном дыхании.
Однако последователем Баркова его назвать невозможно. «Клубнички» по крайней мере в опубликованных сборниках поэта нет. Может, для интимного круга и пишет что-то… «пикантное»? Не знаем. А последние сборники – «Любовь моя – волшебное дитя» (СПб, 1996 г.) и «Тем, кто меня не любил…» (СПб, 1998 г. ) – это высокая любовная лирика. Эротическая, если угодно, но уж никак не пошлая и не банальная.
Мы сейчас все попросту устали от бесконечных потоков жидкого дерьма, которые целыми водопадами льются на нас отовсюду. Уже и к запаху притерпелись, а всё же окунаться неприятно. Вот где причина того, что манят и влекут к себе чистейшие Кастальские ключи настоящей поэзии. Ополоснуться душой, очиститься от грязи, ощутить вкус слова и образа, снова обрести уверенность в себе.
Для этого надо прежде всего не лгать. Служить красоте. Брюсовский, пусть и слегка ироничный, завет: «Поклоняйся искусству. Только ему, безраздумно, бесцельно». А где искусство – там и любовь. Между прочим, следует сказать, что в свой «эротический рай» Е. Раевский (какая, кстати, интересная игра слов!) вошел не сразу. Мне не очень-то много известно о начале его творческого пути, однако в предпоследнем сборнике имеется одно стихотворение, датированное 1984 годом, с такими вот строками:
Мне не ведом Запад льготный –
Многоцветный лицедей…
Ну а если и уеду,
То не далее «Дубков».
Не нужны мне «Ла-Монеды»
И не знать, Париж каков.
Даже сделав определенную скидку на самоиронию, мы все равно вспомним пресловутое: «Не нужен мне берег турецкий» и т. д. До чеканных строк о том же самом, по сути, – о природе:
Солнечным шрифтом на просеках золото,
Свет увядания сонный…
поистине «дистанция огромного размера».
Работа поэта – прежде всего, работа над собой. Совершенствуется личность, а вместе с ней и божественный песенно-лирический дар. Надо сказать, что, будучи наделён им в полной мере, Е. Раевский в своей любовно-эротической лирике достиг не просто внутренней свободы, став не рабом мыслей, чувств, слов и образов, а их полноправным хозяином, – но и подлинной виртуозности, подчас граничащей с изысканностью, неким литературным маньеризмом. Разумеется, в самом лучшем значении этого слова. Не случайно «язык Петрарки и любви», а значит и жанр сонета стал для зрелой лирики Е. Раевского едва ли не определяющим. Сонетной формой он владеет с блистательной свободой и непринужденностью. Качество редкое – и тем более ценное в наше время торжествующего хамства. И ещё более редкое и замечательное качество – салонность.
Это слово, к сожалению, скомпрометировано гражданственными бардами социалистического реализма, но ведь и Пушкин, и Лермонтов, и Блок, и Брюсов писали прежде всего «для милых дам», для салонов и интимных кружков. Для стадионов и пролетарских аудиторий стали писать иные витии.
Особенно ощутима, конечно, традиция Игоря Северянина. Вот, скажем, из «Вечернего сонета»:
Вечерний почерк медного заката –
Вы сказочны в парчах кабриолета.
На веере желанная примета,
В устах прекрасных нежная цитата.
Читаешь такие стихи – начинаешь взаправду любить нашу жизнь, а то ведь она, по замечанию одного юмориста, частенько бывает похожа на куриный насест: коротенькая и вся обосрана. Хотя умение – может быть, чуть улыбнувшись, – найти поэзию в самых, казалось бы, непрезентабельных сторонах бытия и является истинным показателем зрелого мастерства. Не могу удержаться, чтобы не процитировать целиком «Ночной этюд», прямо-таки маленький шедевр:
Трётся ночь о шершавые вязы,
Комары благодушеством заняты,
Слышу мата отборные фразы –
Кавалер изъясняется даме.
Пьют портвейн они из гранёного,
Но не стану мешать – вдруг влюблённые.
Здесь поэтическая Муза Е. Раевского открывает своему питомцу такие горизонты, что дух захватывает – и одновременно понимаешь, какая громадная высота уже достигнута. Но это уже другой разговор.
Геннадий МУРИКОВ, критик, член СП России